Новости

ВРАЧИ ЗА ПРАВДУ

Медики и учёные из разных стран - Германии, Нидерландов, Великобритании, Швеции и других - провели 10 октября 2020 года очное заседание в Берлине, чтобы обсудить проблемы, связанные с пандемией коронавируса. Все специалисты в один голос говорят: режим пандемии нужно отменить, а карантинные ограничения снять, поскольку COVID-19 на самом деле не является опасным заболеванием.

Учёные приводят в подтверждение своей версии цифры: они сравнивают показатели смертности от коронавируса и других болезней. Выяснилось, что количество умерших от COVID-19 за первые несколько месяцев эпидемии людей недотягивает и до одного процента умерших за год от гриппа.

Как рассказал представитель Швеции, доктор Микаэл Нордфорс, пример его страны, отказавшейся от наводящих ужас мер, ясно доказывает: в карантине нет никакого смысла. "Сегодня нас считают чуть ли не раем - маски никто не носит, социальной дистанции нет, но мы по-прежнему живы". По поводу скандала со смертями пожилых людей в домах престарелых от коронавируса учёный пояснил, что всё это "выдумали". "Их перестали кормить и начали колоть им морфин, который затрудняет дыхание".

А представитель Великобритании напомнил, что порядка 85 процентов всех, у кого тесты выявили коронавирус, не имеют никаких симптомов: "Это совершенно здоровые люди".

С коллегой согласилась и представительница Нидерландов Элька Деклер, основательница организации "Врачи за правду". Она заявила, что ВОЗ не имела никаких оснований объявлять пандемию и обязана исключить COVID-19 из списка опасных заболеваний. "Это обычный грипп, а грипп не является опасным заболеванием", - утверждает она.

12 декабря 2021 года в городе Москве пройдет Первая Московская научно-практическая конференция «Врачи за Правду!» с международным участием.  Тема конференции: «Клинические и организационные аспекты диагностики, лечения и профилактики COVID-19».  Место проведения: Гостинца «Салют», Зал «Сапфир», Ленинский проспект, дом 158                                            

Содержание понятий "правда" и "право"

Выявить эту сторону легко: достаточно сравнить мышление поклонников “чисто правовой культуры” с мышлением детей. Ребёнок, например, способен очень быстро усвоить ту истину, что каким бы сверзхзаконным правом на свою игрушку он ни обладал, но если мальчик, с которым он “водится”, сильнее его да к тому же ещё и “плохой” (т.е. если он не воспитан в идеалах совести, справедливости и нравственности), то он эту игрушку всё равно отнимет.

Поклонники же “чисто правовой культуры” начали перестройку с того, что решили обойтись без идеалов (помнится, в конце восьмидесятых громко заявила о себе в качестве перестроечного манифеста статья “Идеалы или интересы?”, где утверждалась ценность для общества одних лишь отрегулированных на основе права “интересов”).

А когда у подавляющего большинства таких праволюбов отняли любимую игрушку – идеал социальной справедливости, они с видом оскорблённой невинности стали жаловаться: «Мы же не этого хотели, мы думали, что всё будет совсем по другому!» (в таком духе выступал по телевидению один известный петербургский кинорежиссёр). И это вовсе не случайная промашка поклонников “чисто правовой культуры”, а естественное следствие их идеологической ориентированности “только на право”. Идеалы же совести, справедливости и нравственности для них – не более чем досадная помеха на пути построения в России “цивилизованного правового общества”.

Между тем для традиционно русского образа мышления всегда типично было как раз полнейшее отсутствие иллюзий относительно “чистого права”. Если заглянуть в древнерусские летописи, то можно увидеть, что слово, переводимое сегодня как “право”, раньше звучало как “власть” или “воля”.

Такое понимание “права” гораздо ближе к сути дела, чем нынешнее. В своей откровенно-циничной форме оно могло бы даже звучать побисмарковски: «Право – это юридически санкционированная сила» (т.е.: кто сильнее, тот и устанавливает выгодные для себя “правила игры”). Но цинизм был несвойственен русской культурноисторической традиции; это подтверждается тем определением “права”, которое зафиксировано в словаре В.Даля: «Право – это власть и воля в условных пределах».

“Условные же пределы” человеческому самовластью и самовольству задавали в русской традиции другие понятия: “правда” (с однокоренными ей “справедливостью” и “праведностью”) и неотделимые от неё “совесть”, “нравственность”. На самостоятельную сущность “правды” как “истины, окрашенной совестным, нравственным началом”, указывает широчайший круг источников по истории русской духовной культуры.

Здесь и доправовые формулы юридических документов X века («да погубит правду свою» – о нарушителе договора, не подпадающем под формальное уголовное преследование), и приписываемый Александру Невскому афоризм «не в силе Бог, а в правде», и памятники народного фольклора («Спор Правды с Кривдой», «Легенда о горе Судоме» и др.). Даже такие русские пословицы, как “правда суда не боится”, “правда не судима”, “на правду нет суда” – ясно показывают, что “правда” и “право” всегда осознанно воспринимались нашими предками как несводимые друг к другу понятия.

Хотя данные русского языка дают иногда повод к смешиванию “правды” и “права” (“Русская Правда” – сборник древнерусских законов; “стать на правду” – идти на суд; “правдовть” – начальствовать, управлять, судить да рядить и др.), но такое смешивание проистекает из обычной для древности идеи немыслимости суда без правды (“творить суд и правду”, “судить по правде”). В этом убеждают и те языковые данные, которые указывают на “правду” как на независимое от “права”, хотя и тесно с ним связанное, явление (“правда суда не боится”, “правда несудима”, “на правду нет суда”). Наконец, существенно и то, что “правда” не обязательно выражается в языке, – её достаточно интуитивно ощущать (“на правду нет слов”).

“Право” же вне языкового выражения немыслимо. Оно, действительно, вырастает из потребности разъяснения и комментирования переставших соответствовать реалиям жизни установлений. Его задача – регламентировать посредством единых для всех “правил игры” общественную жизнь и тем самым делать её приемлемой в плане безопасности, надёжности и предсказуемости. Но успешно выполнять эту свою задачу на протяжении тысячелетий “праву” удавалось только лишь потому, что оно – бессознательно для самого себя – постоянно подпитывалось традиционной ценностью – интуитивно воспринимаемой “правдой”. К сожалению, внешняя неочевидность такой подпитки породила иллюзию самодостаточности “права”, а вслед за иллюзией самодостаточности – и тенденцию к самопровозглашению “права” высшим и единственно разумным регулятором общественных отношений. В рамках этой тенденции “право” стало отказывать в доверии абсолютно всем не поддающимся формализации ценностям, и в первую очередь – интуитивно-ощущаемой “правде” (именно о таком отказе свидетельствует известная формула “разрешено всё, что не запрещено законом”). Но при этом тут же обнаружилось, что “право”, не подпитываемое “правдой”, “совестью”, “справедливостью”, “нравственностью”, поистине обречено делать формально-юридические “правила игры” бессовестными и подлыми.

“Право без правды” – это выражение претензии на достигнутость исчерпывающего знания об окружающей действительности и на возможность положить это знание в основу регламентации всего человеческого жизнеустройства. То есть, это заведомо безнадёжная попытка втиснуть многомерную жизнь в ограниченный набор языковых формул. Ведь “право” считается тем развитей, чем больше в нём таких формул; но чем больше в нём формул, тем больше возникает и противоречий между ними (“война законов”). И всеми этими противоречиями порождается повседневный абсурд самонадеянного “права, игнорирующего правду”.

А вот с “правдой” сложнее; “правда” – это до сих пор культурноисторическая загадка.

Дело в том, что если отбросить третьестепенные смыслы слова “правда” (как союза “хотя”, “конечно”, или как синонима утверждений “да”, “так”, “истинно”, “согласен”, “бесспорно”), то всё общее, что объединит остальные смыслы этого слова, окажется сводимо к представлению об “истине, включающей в себя как неотъемлемую составляющую нравственное начало” (что и делает эту истину отличной от “истины в формализованных языках” или от “истины в её юридической трактовке”). Такое представление о “правде” приложимо к самым разным уровням бытия: от уровня мыслей, слов и дел отдельного человека до уровня языковой модели мира. Последний случай, указывающий на “правду” как на “принцип мироустройства” – самый интересный и в историческом, и в мировоззренческом отношении, потому что о происхождении языковых моделей мира современное историческое языкознание до сих пор имеет весьма туманные (и сомнительные в плане доказательности) представления.

От понимания “правды как принципа мироустройства” мы унаследовали представление о невозможности жить без идеала. Отсюда – наше понимание “правды” как порядка, основанного на справедливости. Отсюда – такие смыслы слова “правда”, которые указывают на максимум положительных человеческих качеств: на честность, на совесть и т.д. Отсюда же – тесная связь слова “правда” с такими определениями, как “святая”, “сущая”, “истинная”. “Правда”, действительно, мыслится в русской языковой традиции как нечто вроде духовного маяка или компаса; поэтому “за правду стоят”, “за правду страдают”, “за правду идут на плаху”. Поступать же вопреки “правде” – значит обрекать себя на душевный дискомфорт (“правда глаза колет”) или даже на муки совести.

Отсюда же произрастает и традиционно-критическое отношение русского человека к “чистому праву” (“закон что дышло, куда повернёшь – туда и вышло”). Но считаться с тем фактом, что нарушения формальной законности ухудшают качество повседневной общественной жизни, необходимо. Поэтому в русской истории вырабатывается, а в русской литературе фиксируется уникальная модель отношения к жизни: “пострадать за правду”, – учитывающая одновременно требования и “правды”, и “права”. “Пострадать” – значит подчиниться “праву” (как “силе”); но за “правду”, т.е. сохраняя связь “правды” с “правом”.

Самое ценное в этой модели – указание на нерасторжимость “правды” и “права”.

Но такая нерасторжимость означает, что невозможно одно поставить выше другого:

“правду” выше “права” или “право” выше “правды”, – перекос в любую сторону всегда будет означать нарушение нерасторжимости, начало её распада. Например, правовая идеология, возведённая в ранг высшего регулятора общественных отношений, неизбежно начинает обнаруживать свою принципиальную несовместимость с жизнью по совести, по нравственности.

Именно этим обстоятельством следует, видимо, объяснять тот факт, что страны современного мира, пытающиеся сохранить под натиском “правовой культуры” свою ориентацию также и на традиционные духовные ценности, являются сегодня главными объектами политической клеветы, экономического шантажа и военной агрессии со стороны “цивилизованного” сообщества. Очень хорошо сказал об этом известный публицист С.Г.Кара-Мурза: «У нас… идея права вытекала из правды. Что и называют тоталитарным мышлением».

Разумеется, и культ “чистой правды” тоже имеет тенденцию скатываться в иллюзию её самодостаточности. И обходится такая иллюзия обществу тоже недёшево: подобно тому как “право без правды” превращается в изощрённо-подлую казуистику, так и “правда без права” вырождается – через начальный романтический период “робингудовщины” – в беспредельный бандитизм и в словесный блуд его теоретического обоснования (в форме концепций “революционной целесообразности”, “тождества произвола и божьего произволения” и т.д.).

Единственная серьёзная альтернатива “иллюзиям самодостаточности” обоего рода – это давно уже выстраданная нами культура синтеза правды и права. Хотя сама она в руки, конечно же, не упадёт. Заглянем, к примеру, в любую из отечественных энциклопедий, и мы увидим, что понятию “права” там всегда посвящён внушительный раздел, а вот понятия “правды” – фундаментальнейшего и необходимейшего для понимания сути русской истории и культуры – нет вообще.

Сегодняшнее “право” – это символ веры “цивилизрованных” обществ (т.е. таких обществ, которые отказали в доверии интуитивно постигаемой “правде”). “Правда” же стала сегодня уже не столько символом, сколько пережитком, веры “традициональных” обществ (т.е. таких обществ, где по исторической инерции всё ещё сохраняется в народном сознании связь традиционных духовных ценностей с исторически меняющимися “правилами игры”).

Поэтому соотношение “цивилизованности” и “традиционализма” сегодня – это соотношение агрессивного, подлеющего “права” и угасающей (уходящей в тайники человеческих душ) “правды”. Однако не нужно воспринимать это соотношение с обречённостью, потому что если излечиваются болезни тела, то почему на то же самое нельзя рассчитывать и в отношении болезней духа? Не забудем, что хотя истории как науки о жизни духа до сих пор и не существует, однако потребность в ней, как и предпосылки её появления в ближайшем будущем, начинают заявлять о себе всё более настойчиво.

Важнейшей из таких предпосылок и должно явиться представление о том, что “правда” и “право” – это два тесно взаимосвязанных друг с другом регулятора социальных отношений. Они не совпадают ни по природе (“правда” – понятие сущностное, а “право” – формальное), ни по функции (“правда” – цель, а “право” – средство достижения цели), ни по своим оперативным возможностям (“правда” принадлежит сфере стратегии, а “право” – сфере тактики). Но все эти вместе взятые несовпадения как раз и свидетельствуют о взаимодополнительности “правды” и “права”, об их необходимости друг другу: где нет “правды”, там её не обеспечит никакое манипулирование “правом”, а где нет “права” – там, в силу обычного человеческого неразумия, очень быстро будут затоптаны и “правда”, и “совесть”, и “нравственность”.

Врачи за правду: предложения обществу и государствам всего мира

Конкретные предложения междунроадного движения "Врачи за правду", Института медицины и информальной юстиции, Института нравственной политики заключаются в организации таких форм диалога между представителями власти и общественности, которые эффективно совмещают в себе медицинскую, юридическую, практическую и нравственную компоненты. Ядром этой экосоциальной технологии являются экспертные медицинские сообщества всего мира, рассматривающие все существующие проблемы с нравственных позиций, а примером их практической реализации может служить международное движение добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность".

Международное движение добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность" - это открытая площадка для медицинских экспертных оценок. Это будет источник новых медицинских знаний, нравственный ориентир для каждого человека в мире, принимающего решения по сохранению своего здоровья. Этот ориентир важен и для каждого честного врача, научно-медицинского работника, администратора организаций здравоохранения. Так будут нейтрализованы кулуарные корыстные сговоры, превратившие медицину в опасную коммерческую авантюру. 

Международное движение добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность" придаст юридически-законную силу решениям медицинской общественности, поддержит честного врача из любого государства.

Международное движение добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность" обеспечит высокий профессиональный уровень этих решений и изначально подчинит эти решения нравственному координирующему началу.

Одновременно это движение возложит на себя функцию “нравственного компаса” в решении стоящих перед обществом проблем здравоохранения.

Нравственный компас врача

Движение явится источником и базой человеческого ресурса для воспитания и обучения нравственных врачей, которые не вредят и лечат. Эти честные врачи училят ротации  кадров правящей бюрократии всемирного здравоохранения, исключат причинеие вреда  человеку от любого врача мира.  По сути они реабилитируют врачей, который безнравственные бюрократы здравоохранения, пораженные идеологией денег, личного обогащения любой ценой, стали использовать для причинения вреда гражданам.

Речь идёт о том, что к активной социальной медицинской жизни привлекаются сотни и тысячи достойных во всех отношениях, квалифицированных, высоконравственных людей, оказавшихся в силу определённых причин на “социальной обочине” – вне сферы обсуждения и принятия общественно-значимых медицинских решений. Причины, вытолкнувшие их на “социальную обочину”, известны: это те самые причины, которые привели к засилью во всех ключевых звеньях и структурах управления безнравственных, безответственных, а часто и абсолютно непрофессиональных людей. То есть, это те самые причины, которые поставили на грань катастрофы здравоохранение всех стран мира.

В этих условиях международное движение добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность" оказывается единственным в своём роде институтом, способными “запустить” обратный процесс – процесс восстановления здравоохранения всех стран мира путём вовлечения в активную социальную деятельность невостребованных, нравственных профессионалов: врачей, ученых, педагогов,  психологов, юристов, экосоциальных технологов.

В том-то и заключается принципиальное отличие международного движения добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность" от всех других “движений и советов”, что пополнение их составов не ограничено никакими “цензами”, кроме одного: “ценза” приверженности нравственному принципу. А необъятное поле возможностей, создаваемое самой глубинной сутью международного движения добровольцев нравственного пути "Нравственная солидарность", открывает широкие перспективы для каждого, кто разделяет глубоко-нравственную идею примата общественных интересов над частными, кто способен постоянно повышать свой медицинский образовательный уровень и кто хочет принимать участие в управлении здравоохранением и государством.

Самые первые шаги по реализации наших предложений уже сделаны. Они позволяют говорить как о факте о матричной модели общественной самоорганизации, могущей служить образцом для подражания и для “пересадки” в любую точку мира. Назначение этой матричной модели – вдохнуть новые жизненные импульсы в прочно забытое понятие “хозяина собственной страны”.

Условия для совершенствования матричной модели задаются принципиально новыми экосоциальными технологиями. Всемирная информационная паутина, которая первоначально предназначалась для информирования пользователей, а сегодня всё больше используется как средство манипулирования ими, должна быть использована в интересах создания принципиально нового феномена – “мыслящего врачебного социума”. А интеллектуальной основой “мыслящего врачебного социума” и является множество медицинских экспертов, вовлекаемых в глобальный дискурс в режиме непрерывного диалога – обсуждения любых важных проблем нравственного и соматического здоровья конкретных граждан.

В экспертное медицинское сообщество "Нравственная солидарность" может входить каждый нравственный и квалифицированный врач, который получает возможность эффективно влиять на динамику элит здравоохранения, осуществит глубокие нравственные инвестиции в человеческий фактор управления медицинскими организациями.

То есть, именно медицинские эксперты, врачи-ученые, врачи-практики в процессе дискурса определяют, какая конкретно нужна обществу структура здравоохранения, диагностики, лечения, профилактики заболеваний, реабилитации, финансирования и материально-техническго обеспечения медицины и т.д. – исходя из условий “здесь-теперь”. Они занимаются созданием технологий управления здравоохранением и здоровым образом жизни общества, вырабатывают и предлагают решения по текущим проблемам, выстраивают систему “нравственного рейтингования” организаций, врачей и администраторов здравоохранения. Они выносят вердикты в отношении любых публичных лиц здравоохранения; они решают, кто по своим нравственным качествам достоин занимать руководящую должность, а кому нахождение во властных медицинских структурах противопоказано. Они разрабатывают механизмы поощрения и наказания, призванные повышать эффективность диалога между государством и обществом.

Они обладают правом наложения “нравственного вето” на любые решения властных органов, потенциально чреватые общественным ущербом, причиненем вреда человеку. Их деятельностью запускаются стимулы для профессионального и общественно-политического роста граждан, реализуется конституционное право народа на высшую власть, возбуждается творчество масс, энергия которых перенаправляется из сферы “передела материи” в общественно-полезную, созидательную сферу.

Режим непрерывного дискурса, в котором работают медицинские эксперты – это общемировой поиск истины. В процессе медицинского дискурса идёт постоянное “нравственное рейтингование” как управленцев здравоохранения, так и самих медицинских экспертов, а, значит, идёт и постоянная ротация тех и других;

каждый имеет свой динамический, нравственный рейтинг. Общество постоянно “перетряхивается” в плане максимального высвобождения и проявления своих позитивных потенций.

Всё это вместе взятое и есть то, что принято называть "правдой", "сободой", "правами человека", “перманентным углублением демократии”; всем этим, по сути, и обеспечивается преодоление уродующих нашу жизнь крайностей – преодоление разрыва между духовно-нравственной сферой и сферой материального производства, между воспитанием профессиональным и воспитанием нравственным, между “человеком экономическим” и "человеком социальным".

Мы считаем, что в условиях господства инструментальных ценностей (свобода, демократия, рынок, права человека и др.) над фундаментальными (совесть, нравственность, справедливость) мир не может развиваться иначе как в направлении “неоварварства” и “неофеодализма”, при которых абсолютно все страны уже обречены. Фашизм возродился. Людей стали делить и противовоставлять по медицинским признакам. Назначены группы условно больных и условно здоровых, права которых разделены, посеяна искусственная рознь, разжигается взаимная ненависть. Это фашизм XXI века. Он уже причинил вред народам мира, ускорил всеобщее обнищание, разрушил систему традиционного общения и свободного перемещения людей. 

Только “нравственный компас”, приводимый в действие энергией нравственных и высококвалифицированных врачей, позволит нам безошибочно ориентироваться в любых спорных вопросах, будь-то вопрос о вакцинации, о диагностике и лечении конкретного заболевания, о финансировании здравоохранения, медицинского образования и науки и др.

Нравственные ценности – это не частный случай в ряду «общественного самосознания» и «врачебной этики», но то, чем обеспечиваются в конечном счёте и общественное самосозание, и укрепление взаимного доверия. Мы считаем, что основной питательной средой для идеологов межцивилизационного раскола, пропаганды ксенофобии, национального, религиозного, медицинского экстремизма, а также для международной террористической деятельности и фашизма служит в первую очередь массовая нравственная безграмотность. И мы убеждены, что качественное образование во всём мире способно обеспечить лишь то образование, которое изначально строится на нравственном принципе.

Мы должны помочь государству не на словах, а на деле развернуться лицом к людям труда, и прежде всего к тем, кто создавал экономику страны, кто защищал её на фронтах, кто строил социализм в СССР и других социалистических странах мира. Логика здесь элементарна и безупречна: молодёжь, видя, как брошены на произвол судьбы наши старики, какое жалкое существование влачат ветераны, никогда не возьмёт с них пример, никогда не воспользуется их опытом; наоборот, она все силы приложит к тому, чтобы не повторить их судьбу. А это значит, что она будет жить по разрушительному и для неё самой, и для общества принципу: “оторвать побольше, унести подальше и попользоваться подольше”.

Но молодёжь – это наше будущее. И при таком её выборе наше будущее жестоко и катастрофично. Потому-то государство и должно проявить заботу о ветеранах, чтобы стала предельно очевидной взаимозависимая связь поколений: если молодёжь – будущее ветеранов, то о будущем самой молодёжи можно судить по качеству жизни ветеранов.

Только проявив нелицемерную заботу о стариках, можно повернуть молодёжь на нравственный путь, спасти от губительной власти “золотого тельца”, реально построить социальное государство. Это и есть единственно возможный для нас, нравственный путь.

Нам мало одного лишь “сбережения народа”; нам нужно также и укрепление нравственных основ его бытия. Нам недостаточно просто “развития здравоохранения”; нам нужно также и поддержание нравственной направленности такого развития. И нам нужно не просто существование сильного и богатого государства, но такого, в котором решающая роль будет принадлежать духовно-нравственной элите общества.

Нравственный путь – это не установка на принцип “отнять и поделить”, а “баланс духовных и материальных устремлений и действий, прав и обязанностей”, достигаемый лишь при соблюдении нравственных норм общежития. Нравственному пути необходима частная собственность, но не такая, которая превращает общество в заложника бандитских разборок по “переделу материи”, а такая, которая воспитывает в членах общества самоуважение, чувство собственного достоинства и уверенность в завтрашнем дне.

По нравственному пути идут и богатые люди, но не такие, которые воображают себя стоящей над “быдлом” и над законом “элитой”, а такие, которым будет много дано, но с которых много и спросится за экономическое благосостояние, социальный мир и нравственную атмосферу в обществе, безвредную медицинцу. И, разумеется, добровольцу нравственному пути нужна опора на научную теорию, но не на такую, которая изначально осознаёт себя стоящей “вне морали и нравственности”, а на такую, которая сама явится теорией совести, нравственности и смысла (возможность такой теории – это особый вопрос, от решения которого мы вовсе не уклоняемся).

Конечно, нужно понимать: за переход на нравственный путь придётся бороться. Но нужно понимать и то, что политика манипулирования массовым сознанием, политика кулуарных сговоров за спиной общества, политика поощрения временщиков, спешащих “распилить и вынести” из страны последнее, политика дебилизации и оскотинивания народа средствами “независимых” средств массовой информации – это всё знаки безвременья, которое не бывает бесконечным. А, значит, нужно думать о будущем и работать на него.

Одна из основных задач, которая должна быть решена в ближайшее время – создание в обществе такой нравственной атмосферы, при которой руководитель любого ранга на своём государственном посту оказался бы вынужден воздерживаться от дискредитирующих власть поступков, сохранять и приумножать результаты своего и общественного труда на общее благо.

Главная же наша цель - дать каждому человеку возможность сохранить свое здоровье. Достигается эта цель, когда каждый врач, его пациент, администратор медицинской организации пойдут по нравственному пути. Только на этом пути достигается единство целей и средств их достижения: построение нравственно ориентированного здравоохранения через воспитание индивидуальной нравственности врача, пациента, администратора и политика здравоохранения (где оценку поведения заменит оценка нравственности). 

Истоники

Врачи из разных стран объединились, чтобы сказать наконец правду о COVID-19: "Это обычный грипп"

https://tsargrad.tv/news/vrachi-iz-raznyh-stran-obedinilis-chtoby-skazat-pravdu-o-covid-jeto-obychnyj-gripp_297651

https://ast.social/documents/osbpani/nravstvennii-put.pdf

Нравственный манифест

https://is.ast.social/menu-nravstvennyj-sotsializm.html

Глобальное управление и нравственный принцип

http://in.ast.social/menu-news/447-globalnoe-upravlenie-i-nravstvennyj-printsip.html

Нравственный социализм

https://is.ast.social/news-menu/48-celi.html

Редько Александр Алексеевич

доктор медицинских наук, профессор

академик Академии экосоциальных технологий

директор Института медицины и информальной юстиции

директор Института нравственной политики